»
Статьи »
Наш отважный земляк Наш отважный земляк
ПЕТРЯЕВ
Александр Акимович
Родился 22 ноября 1925 г. в селе Галактионово Краснотуранского района Красноярского края. Из крестьян. Русский. Член ВЛКСМ. Окончил восемь классов, работал в МТС слесарем. В апреле 1943 г. призван в Красную Армию и направлен в учебное танковое подразделение. После окончания его убыл на фронт.
Гвардии сержант, механик-водитель танка Т-34 2-го танкового батальона 3-й гвардейской танковой бригады (3-й гвард. танк, корпус, 5-я гвард. танк, армия, 3-й Белорусский фронт). Отличился при освобождении г. Борисова (Минская область) в июне сорок четвертого. Погиб 30 июня 1944 года.
Звание Героя Советского Союза присвоено посмертно Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года. Награжден орденом Ленина. Похоронен в г. Борисове. Приказом министра обороны СССР навечно зачислен в списки воинской части. В Борисове у моста через реку Березина на автостраде Москва-Минск экипажу танка установлен памятник.
Сержант Александр Петряев после окончания танковой школы попал в экипаж танка Т-34 механиком-водителем. Одновременно с ним в качестве заряжающего был зачислен сержант Алексей Данилов. Танком командовал командир взвода лейтенант Павел Николаевич Рак, парторг роты, прошедший уже немало фронтовых дорог. Парторг обрадовался комсомольскому пополнению. Правда, когда узнал, что Саша Петряев из Красноярского края, поначалу удивился. О сибиряках у него сложилось представление как о людях физически сильных, крепкого телосложения. А Петряев и ростом не вышел, и выглядел щупленьким. Совсем мальчишка. По сути, он и был им — едва исполнилось восемнадцать. Но рост для механика-водителя в самый раз: в танке особо не развернешься. За рычагами же Петряев чувствовал себя так, словно всю жизнь водил боевые машины. Спокоен, выдержан, расчетлив, с отличной реакцией. Любил технику, знал ее обстоятельно, умел быстро устранить любую неисправность.
Алексей Данилов был ненамного старше Саши, но на оккупированной захватчиками Смоленщине сполна хлебнул военного лихолетья, бежал из эшелона, увозившего молодежь в Германию, а затем попал в армию.
И Петряев, и Данилов приехали в часть, не имея фронтового опыта, необстрелянные с одним лишь горячим стремлением громить фашистов.
— Кому, как не тебе, парторг, могу я доверить этих ребят, — сказал Павлу Николаевичу командир батальона капитан Силин. — Бери в свой экипаж. Думаю, хлопцы надежные. Учи, воспитывай их. И... береги.
Беречь подчиненных — значит, прежде всего, научить их побеждать врага — сильного, коварного. Чтобы не дрогнули они в бою. Эту истину лейтенант Рак, не раз смотревший смерти в глаза, усвоил крепко. Всего два месяца отвела война на то, чтобы по-настоящему сложился вновь созданный экипаж. Петряев и Данилов оказались способными учениками, любой урок схватывали буквально на лету. С честью выдержали первое крещение огнем, мужали день ото дня.
Несмотря на яростное сопротивление врага, несокрушимой лавиной катились советские войска по белорусской земле. В конце июня 1944 года они вышли к Березине. 29 июня 2-й батальон 3-й бригады, в состав которого входил взвод гвардии лейтенанта Павла Рака, достиг старой части Борисова, раскинувшейся на левом берегу и уже покинутой оккупантами. Батальон, как всегда, двигался в головной походной заставе. Ему было поручено захватить мосты через реки Сху и Березину, помешать фашистам взорвать их и тем самым обеспечить переправу основных сил. Взводу гвардии лейтенанта Рака — четырем танкам — предстояло идти первым. Когда стемнело, головная походная застава двинулась вперед. Вел ее командир батальона капитан Силин. За ней — мотоциклисты и две машины взвода Рака. Сам командир со своим экипажем, сержантами Петряевым и Даниловым, шел замыкающим. На большой скорости танки вырвались на автостраду. И тут оглушающе звонкими залпами заговорила вражеская артиллерия из-за Схи. «Противотанковая», — сразу же отметил Павел Рак.
Дорога петляла. Миновав поворот у моста через Сху, Рак со щемящей болью увидел, что горят его танки. А рядом с ними метались под пулеметным огнем противника наши мотоциклисты. Фашисты хорошо пристреляли въезд на мост, и, едва Силин выскочил туда, навстречу ему понесся свинец. Павел, воспользовавшись тем, что его еще не заметили, резанул по позиции вражеской батареи несколькими короткими прицельными очередями из пулемета, послал осколочный снаряд. На какое-то время гитлеровцы притихли. Силин без малейшего промедления промчался к другому берегу реки. Когда же на мост влетел танк лейтенанта Рака, из-за Березины внезапно ударило крупнокалиберное орудие. Машина Силина дернулась на месте, сползла в сторону от дороги и заполыхала.
На полной скорости обрушился танк лейтенанта Рака на фашистскую батарею, подбившую две наших машины. Раздавив ее, он устремился к переправе через Березину. Когда достиг середины реки, вздрогнула земля — рухнул мост через Сху. Спустя несколько секунд раскололся на части березинский. Но танк гвардии лейтенанта Рака уже коснулся твердого грунта. Сейчас трудно предположить, что же произошло в те короткие мгновения последнего часа двадцать девятого июня сорок четвертого. Возможно, советский танк, мчавшийся по мосту, не сразу попал в поле зрения фашистов, оборонявших правый берег Березины: все-таки была ночь. Вместе с тем — маловероятно. Ведь Силина они обнаружили и подбили на большом расстоянии. Допустить, что вражеские саперы просто-напросто замешкались со взрывом? Не исключено. Но скорее всего, гитлеровцы действовали расчетливо, специально пропустили наших воинов, надеясь, что советский танк, отрезанный от своих, угодивший в западню, станет легкой, заранее обреченной добычей. По крайней мере, на берегу его уже поджидал притаившийся в засаде «фердинанд» — по-видимому, тот самый, который несколько минут назад поджег машину Силина. На какую-то долю секунды фашистский наводчик запоздал с выстрелом, и «тридцатьчетверка», успев проскочить опасное место, скрылась за поворотом.
Нет, он не смирился с ролью жертвы — единственный советский экипаж, оказавшийся в занятом врагом городе. Он сам выискивал противника. Первым же выстрелом лейтенант поразил заполненный гитлеровскими солдатами бронетранспортер. Уцелевшие фашисты, поливаемые пулеметным огнем, в ужасе разбегались в разные стороны. Горящий броневик делал их хорошей мишенью. Этот эпизод, положивший начало шестнадцатичасовой эпопее героического экипажа, не отвлек внимания танкистов от главной цели. Еще перед боем Рак, досконально изучив данные разведки, знал, что где-то справа от моста — зенитная батарея противника, опасная как для самолетов, так и для тех, кто должен форсировать Березину. Поэтому он решил прежде всего уничтожить эту батарею. Наверное, вражеские зенитчики меньше всего ожидали, что именно с тыла настигнет их неотвратимая гибель. Без единого выстрела, карающим чудовищем вывалился из темноты советский танк, раздавив все до единого орудия. Когда фашистские мотоциклисты, посланные на поиски нашей «тридцатьчетверки», а следом за ними «тигры» появились у Березины, здесь они ее уже не нашли. Советская машина в это время мчалась по улицам города. Выехав с Магистральной на Спортивную, танкисты без колебаний ринулись на встречную автоколонну, о которой через какие-то минуты напоминали лишь груды дерева, металла да трупы гитлеровцев.
Конечно, экипаж нуждался в передышке, чтобы хоть немного осмыслить столь внезапно возникшую ситуацию, наметить дальнейший план. Укрылись в глубине двора. Часы показывали 24.00. Всего шестьдесят минут назад пересекли они Березину и начали схватку с врагом. За это время урон фашистам причинили немалый. Можно было с чистой совестью, с чувством честно исполненного долга уйти в лес, подступающий к самому городу, отсидеться где-нибудь в чаще, дождаться своих. Да, если бы экипаж затаился в лесу, его никто бы не осудил. Судьбу смельчаков в данный момент определило веление совести: продолжать вершить суровый суд над ненавистным врагом. Безусловно, коммунист Павел Рак не раз советовался со своими подчиненными, совсем еще молодыми парнями, за жизнь которых отвечал. Комсомольцы Александр Петряев и Алексей Данилов единодушно согласились со своим командиром сражаться до конца. Не иначе. Ведь совершить то, что заполнило последние шестнадцать часов короткой жизни отважных воинов, на одной лишь силе приказа немыслимо. А совершили они невозможное. Безумство храбрых... Нет, не безумство. Танкисты действовали спокойно, дерзко, хладнокровно. Одной заправки горючего и одного комплекта боеприпасов им хватило на все шестнадцать часов. И каких часов! Умело маневрируя, неуязвимая «тридцатьчетверка» каким-то непостижимым образом отрывалась от преследования, обходила засады, ловушки, проносилась по улицам города, круша огнем и гусеницами технику и живую силу врага. После очередного налета экипаж прятал машину где-нибудь в саду, во дворе, в развалинах, вел разведку, уточнял обстановку и вновь ударял по особо важным объектам. К комендатуре вышли случайно. О ее значимости догадались по скоплению машин у подъезда. В грузовики Рак послал осколочный снаряд, окна прошил из пулемета. Снаряды Павел приберегал. Не сомневался: впереди цели посерьезнее. Да и с «тиграми» готовился сразиться. Танкисты искали штаб гарнизона. Понимали: разворошив это гитлеровское гнездо, обезглавят гарнизон. Лихорадочно гонявшиеся за «тридцатьчетверкой» фашисты никак не ожидали ее у своего штаба. Внезапность появления нашего экипажа решила исход короткого боя. Выстрел из пушки потряс здание, из окон плеснуло желтое пламя. С верхних этажей прямо на асфальт прыгали обезумевшие офицеры, чтобы найти смерть под пулеметными очередями. Танк проутюжил машины у подъезда, раздавил штабной автобус и невредимым скрылся в ближайшем переулке. В городе царила паника. Гитлеровцы не хотели верить, что всему причиной один советский танк. А их командование, потерявшее управление парализованным гарнизоном, бросало все средства против дерзкой краснозвездной «тридцатьчетверки». Близился рассвет. Еще сохранилась возможность уйти в лес — днем действовать тяжелее. Но от местных жителей, с которыми удалось переброситься несколькими словами, танкисты услышали, что в борисовском госпитале оккупанты содержат больных и раненых красноармейцев, а на окраине города оборудовали лагерь смерти. К госпиталю отважный экипаж успел именно в тот момент, когда фашисты собирались поджечь людей, запертых в деревянных бараках. Около двухсот узников, спасенных от мученической гибели, ушли в лес. Как ни торопились наши воины в лагерь смерти, предотвратить кровавое злодеяние им не удалось. Опоздали. Груды человеческих тел, прошитых пулеметными очередями, звали к отмщению. И танкисты решили опять вернуться в город, хотя не сомневались, что на этот раз встреча с «тиграми», «пантерами» и «фердинандами» неизбежна. Возвращаясь из лагеря смерти, экипаж увидел на железнодорожной станции готовые к отправке эшелоны, в которых гитлеровские грабители спешили вывезти заводское оборудование, сырье, продукты. Павел ударил из пушки по паровозным котлам, чтобы искореженные локомотивы надежно забаррикадировали путь. Роковая схватка с «тиграми» и «пантерами» произошла в 15 часов 30 июня, когда наши танкисты пересекали Минское шоссе, направляясь к Березине, навстречу советским войскам. Вражеские пушки ударили из засады прямой наводкой, с близкого расстояния. Героический экипаж вел неравный бой до последнего дыхания...
Из приказа Верховного Главнокомандующего от 1 июля 1944 года: «Войска 3-го Белорусского фронта, развивая успешное наступление, форсировали реку Березину на фронте 110 километров и сегодня, 1 июля, штурмом овладели городом и крупным узлом коммуникаций Борисовом — важным опорным пунктом обороны гитлеровцев, прикрывающим подступы к Минску».
Двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий салютовала Москва освободителям Борисова. Это был салют и в честь членов экипажа легендарной «тридцатьчетверки», удостоенных посмертно звания Героя Советского Союза.
Сычёв, А. Петряев Александр Акимович / А. Сычёв // Наши отважные земляки (Красноярцы — Герои Советского Союза). - Красноярск : Красноярское книжное изд-во, 1990. - С. 301-306.